Как прошли выборы? Были ли обвинения в нарушениях? Кто-то пытается оспаривать или их можно признать состоявшимися?

Петр Козьма: Судя по имеющейся информации, выборы прошли спокойно. У наблюдателей и партий были в основном претензии к спискам избирателей - эти списки содержали массу ошибок. Из них не были, например, исключены умершие, или те, кто ушел в монахи. С другой стороны, многие люди просто не были в них включены. И хотя Союзная избирательная комиссия призывала граждан через СМИ и посредством SMS прийти в территориальные избиркомы и удостовериться в правильности информации о себе, это сделали не все. Кроме того, умершие, по понятным причинам, прийти и исключить себя из списков возможности не имели.

В результате окончательный вариант списков, который Союзная избирательная комиссия подготовила до второго ноября, содержал, по мнению наблюдателей, "лишь 30 процентов правильной информации". Некоторые ошибки, конечно, были несущественными (типа, неправильной даты рождения), но если в списках продолжали оставаться покойники - теоретически была возможность для манипулирования голосами. Было несколько заявлений от кандидатов и наблюдателей и по поводу возможных нарушений в ходе предварительного голосования. Тем не менее, до оглашения результатов они еще не воплотились в форму конкретных жалоб и претензий. Хотя, видимо, участвующие в выборах партии информацию о подобных нарушениях собрали, и теперь, при необходимости, готовятся оспаривать итоги выборов в судебном порядке. Факт того, что выборы состоялись, по всей стране не оспаривает никто.

Во время выборов было сообщение, по крайней мере, об одной попытке серьезного нарушения. В списки избирателей на одном из участков Мандалая кто-то вложил листы с именами абсолютно посторонних людей, не местных жителей. Когда обман обнаружился, этих людей к голосованию не допустили.

Каков был интерес обычных мьянмацев к выборам? Активно ли они голосовали? Есть ли данные по доле участия?

Петр Козьма: По сообщению представителя Союзного избиркома, явка составила около 80 процентов. Сказать, что интерес к выборам был велик - значит не сказать ничего. Для мьянманцев по-настоящему конкурентные выборы были абсолютно новым явлением (последние выборы с двумя мощными соперничающими политическими силами прошли в стране в 1990 году) - и, во-первых, каждый мечтал попробовать их "на вкус", а во-вторых, среди мьянманцев бытовало мнение, что результатом конкурентных выборов неизбежно станет благополучие и счастливая жизнь народа.

Кто, с Вашей точки зрения, лучше провел предвыборную кампанию? Важна ли она для "завоевания сердец" избирателей или большинство определились заранее и не особо реагировали на предвыборные дебаты?

Петр Козьма: По результатам социологических замеров, сделанных полтора года назад, можно было говорить о том, что обе конкурирующие партии были примерно в равном положении - если у оппозиции в лице Национальной лиги за демократию (НЛД) и было преимущество, то очень небольшое. Но, во-первых, оппозиция идеологически и технически лучше подготовилась к выборам, проведя за это время ряд масштабных акций (типа "народного референдума" по изменению конституции), а во-вторых, составила базу данных своих активистов и обучила их работать на выборах. Правящая партия, рассчитывала на работу с местными администрациями, но в условиях, когда приход к власти оппозиции становится реальным, главы местных администраций объективно начинают игру "и нашим, и вашим".

Правящая партия провела кампанию крайне неудачно. Она сделала расчет на то, что отчет о проделанной работе будет позитивно воспринят избирателями. В самом деле, правящей партии есть чем похвастать: обеспечен плавный переход к демократии, экономика растет на семь процентов в год, страна открылась внешнему миру. Плюс многие из кандидатов от правящей партии уже являются действующими депутатами и сделали много для своего округа - открыли больницы и школы, добились установки фонарей и строительства мостов. То есть, это рассматривалось как гарантия того, что избиратели снова проголосуют за них.

Оппозиции в этом смысле было хвастать нечем, поскольку у власти она не была, и поэтому она построила кампанию на чистом популизме. Лидер оппозиции Аун Сан Су Чжи ездила по стране и в своих выступлениях, обставленных в максимально праздничной атмосфере и предполагавших несколько минут постановочного "общения с народом", била на эмоции, говоря о "будущем ваших детей" и о демократии, а также обещая каждому мьянманцу достойную работу, соответствующую его квалификации, с достойной зарплатой. Она на самом деле воспринималась в народе как фея, приехавшая собирать пожелания, чтобы, если люди за нее проголосуют, начать махать волшебной палочкой.

Повторю еще раз: предыдущие по-настоящему конкурентные выборы состоялись в стране 25 лет назад, и о том, что политики склонны в ходе предвыборной кампании обещать все, что от них желают услышать, абсолютное большинство мьянманцев просто не в курсе. Кроме того, они просто не могут поверить, что "мама Су" способна им врать. А с другой стороны, понимание мьянманцами "демократии", о которой постоянно упоминает Аун Сан Су Чжи, сводится к простой картине: демократия - это когда у людей будут работа, деньги, и все они будут счастливы. То есть, "маме Су" даже не нужно кого-то обманывать - мьянманцы сегодня с готовностью обманывают себя сами, по-своему додумывая, что им говорит "икона демократии".

У меня есть друзья в кадровых агентствах, отправляющих мьянманцев за рубеж. Так вот, они отмечают спад в потоке клиентов: мьянманцы предпочитают оставаться в стране и будут ждать, когда "мама Су" начнет раздавать им работу.

Сложилась парадоксальная ситуация: депутатам от правящей партии, которые реально много сделали для своих округов, избиратели говорили: "Да, мы тебя знаем, ты очень достойный человек. Но голосовать мы будем за НЛД  (оппозиционная партия - прим. "РГ")". То есть теория конкретных дел и рациональный выбор переставали работать, после того, как к ним приезжала фея и приглашала их в сказку. При этом редко кто мог назвать имя кандидата НЛД по их округу, в то время как имя кандидата от правящей партии знали многие.

Военные правят в Мьянме более полувека, есть ли среди народа настроения "мы ждем перемен"? Если да, то чего они хотят?

Петр Козьма: У людей определенная усталость от нынешних властей - это неоспоримый факт. А при отсутствии альтернативы (оппозиция в ее нынешнем виде еще никогда не была у власти) можно очень четко вбить в головы избирателей эмоциональный посыл: вы живете так плохо исключительно по вине нынешнего правительства. Если мы придем к власти - будет лучше. Проверить это утверждение можно только одним путем - проголосовать за оппозицию и дать ей шанс. Вот именно этим аргументом, который основан на эмоциональной посылке, но предполагает рациональный выбор, оппозиции удалось привлечь на свою сторону значительную массу колеблющихся избирателей, которые раньше воспринимали правящую партию как "меньшее из зол" по отношению к оппозиции.

Плюс к этому популистская кампания оппозиции привела к явно завышенным ожиданиям избирателей, и поэтому ясно, чего хотят мьянманцы с приходом оппозиции к власти - кардинальных перемен в их жизни к лучшему.

Понятно, что пока об окончательных данных речи не идет, необходимо время для подсчета, но есть ли может быть какие-либо предварительные данные, которые позволяют спрогнозировать общий исход?

Петр Козьма: На большом экране в штаб-квартире НЛД с вечера восьмого ноября высвечивались данные по отдельным избирательным участкам, полученные от наблюдателей со стороны оппозиции. Если верить этим данным, правящая партия начисто проиграла сражение в городах - число поданных за нее голосов было меньше в разы по сравнению с поддержкой оппозиции. В сельских районах, где избиратель консервативнее, и административный ресурс работает лучше, ситуация далеко не такая однозначная, и в некоторых округах правящая партия способна получить большинство.

Тем не менее, и там у правящей партии не все в порядке. Уже ясно, что проиграл выборы председатель партии Тхэй У, который шел по одному из округов в центральной Мьянме. Больше того, потерпел поражение на выборах и спикер нижней палаты Парламента Тура Шве Ман, которого в августе сняли с поста председателя правящей партии, в том числе из-за его слишком частых контактов с лидером оппозиции. И это при том, что, судя по всему, Аун Сан Су Чжи создала для него режим "наибольшего благоприятствования", так и не появившись в его округе, - известно, что лидер оппозиции склонна была рассматривать Туру Шве Мана как "союзника", несмотря на его принадлежность к правящей партии. То есть, если даже проигрывают выборы такие знаковые и известные политики правящей партии, которые имели щадящий режим в конкурентной борьбе с оппозицией - это говорит о многом.

Накануне выборов в СМИ доминировали прогнозы, что победит оппозиционная партия НЛД во главе с Аун Сан Су Чжи. Как вы считаете, у военных есть шанс сохранить власть или они уходят с политической сцены?

Петр Козьма: Военные в любом случае не уйдут с политической сцены. Согласно статье 20 Основного закона страны, именно Вооруженные силы являются гарантом конституции. У военных четверть мест в национальном парламенте и региональных ассамблеях. Им отдано исключительное право решать вопросы, касающиеся обороны и безопасности страны. Они сильны и в экономической сфере - у них есть свои мощные бизнес-структуры.

Если оппозиция получит власть, военные просто перейдут от прямого администрирования в гражданской сфере к функции "ночного сторожа", и не исключен вариант их вмешательства в политическую жизнь в том случае, если в обществе будет нарушены мир и спокойствие.

Насколько известно, общий расклад несколько сложнее, чем просто "военные против демократов". Есть, например, и национальные партии, у которых свои интересы. Как вы думаете, какая может быть сформирована коалиция? Кто может быть союзником военных, кто демократов?

Петр Козьма: Любая национальная партия будет стремиться к коалиции не с тем, кто ей идеологически близок, а с тем, кто, во-первых, ей больше пообещает, а во-вторых, сам не будет лезть на ее национальные территории. В этом смысле у национальных партий большие претензии к оппозиционной НЛД, которая довольно бесцеремонно влезла к ним со своими кандидатами.

Недавно несколько крупных национальных партий заявили о своей готовности быть союзниками именно НЛД, но в период выборов это может быть объяснено одним простым соображением: учитывая высокую популярность оппозиции, национальные партии стремились таким образом отбить у нее избирателей. Вы хотите голосовать за НЛД? Голосуйте за нас, потому что мы - ее союзники, к тому же ваши братья, одной и той же национальности с вами.

Когда будут избраны президент и вице-президенты?

Петр Козьма: Первое заседание парламента, видимо, будет в начале 2016 года. Именно тогда парламент должен избрать президента и двух вице-президентов. Кто ими будет - пока рано даже предполагать, не зная итоги выборов. В прошлом парламенте президентом был избран бирманец, одним из вице-президентов - представитель национальных меньшинств (шан по национальности), а вторым вице-президентом стал выдвиженец от военных. Видимо, этот же принцип будет соблюдаться и при нынешних выборах президента. Ясно, что главой государства не будет Аун Сан Су Чжи, поскольку ей это прямо запрещает статья 59(f) конституции - двое ее сыновей имеют иностранные паспорта. Ей предсказывают такую же роль, какую играла и играет Соня Ганди в индийской политике. В любом случае, она уже заявила, что будет "выше президента".

У Мьянмы есть ряд серьезных проблем, которые грозят даже единству государства, например, сильные сепаратистские настроения в приграничных штатах. Означает ли это, что стране в любом случае придется сохранять сильные вооруженные силы как своего рода гаранта целостности государства?

Петр Козьма: Для Аун Сан Су Чжи в этом смысле есть уникальный шанс встать в истории страны рядом со своим отцом, национальным героем Бирмы генералом Аун Саном, которому удалось в 1947 году на проведенной в штате Шан Панлонской конференции обеспечить согласие национальных меньшинств на создание государства в нынешних границах. Этот случай - первый и единственный в истории Мьянмы, когда все крупные национальные меньшинство сели за стол и договорились с бирманцами о том, какой должна быть страна. Но даже если Аун Сан Су Чжи удастся подписать действительно общенациональное соглашение о прекращении огня, все равно наличие сильной армии будет гарантом того, что этнические сепаратистские группировки станут его соблюдать. Поэтому армия в любом случае будет сильной. Другое дело, что Аун Сан Су Чжи будет стремиться к установлению контроля над армией, продвигая лояльных ей командиров.

Вопрос межрелигиозных отношений в последнее время также стал фигурировать среди возможных проблем. Ожидаете ли вы, что выборы приведут к улучшению или ухудшению ситуации?

Петр Козьма: Какие-то изменения следует ожидать лишь в том случае, если новое правительство вдруг, например, начнет кампанию за отмену четырех законов "о защите нации и религии", или предоставит гражданство бенгальцам-рохинджа. Но вряд ли Аун Сан Су Чжи, если она придет к власти, будет делать столь резкие движения - это чревато довольно кровавыми событиями. Поэтому, скорее всего, какого-то кардинального ухудшения ситуации не произойдет. Известно, что около Аун Сан Су Чжи есть группа буддийских монахов, которые давно склонны искать компромисс с буддийским националистическим движением Ма Ба Та.

России же интересно, как новое правительство будет относиться к нам. У нас шли переговоры по поводу ряда проектов, СССР ранее имел дружественные отношения с Мьянмой при военных, Аун Сан Су Чжи пользуется явной поддержкой Запада. Какова будет политика нового руководства в случае победы демократов и их прихода к власти?

Петр Козьма: Своим визитом в Китай в июне этого года и переговорами с Си Цзиньпином лидер мьянманской оппозиции продемонстрировала, что не является марионеткой Запада, а скорее готова играть на противоречиях Запада и Китая в Мьянме. Ясно, что Запад ей ментально ближе, но политика - это, все-таки, во многом место трезвого расчета, а не реализация чьих-то симпатий и антипатий.

Что касается России, то наша страна до сих пор, к большому сожалению, присутствует в Мьянме "ничтожно мало", а те более-менее крупные контракты, которые имеются, в основном идут по "военной" линии (еще раз отмечу, что у военных в Мьянме есть свои крупные бизнес-структуры), а значит, не зависят от итогов выборов.

Возможно ли, что в случае поражения военные сформируют "конструктивную оппозицию", сделают выводы, а затем снова придут к власти? Или их эпоха подходит к концу, люди устали от них?

Петр Козьма: Судя по завышенным ожиданиям, которые, судя по всему, позволят НЛД выиграть выборы, рано или поздно избиратели почувствуют себя разочарованными. Конечно, со стороны НЛД будут отговорки в стиле "плохого танцора", но постепенно харизма лидера оппозиции объективно будет размываться.

От нынешней партии власти в этом случае будет требоваться решить три главные задачи: провести тотальный ребрендинг и выдвинуть новых лидеров, хотя бы формально отойти от "военной" фракции в парламенте и, наконец, не быть такими самонадеянными в том, что в XXI веке они способны выиграть выборы, скучно рассказывая избирателю про новые мосты, школы и больницы. Проведение выборов - это и наука, и искусство. НЛД это вовремя поняла, и на ее кампанию работали профессионалы. Если это поймут и в пока что еще правящей партии - тогда у них к следующим выборам появится шанс.